 |
|
Егор Поликарпов. Филадельфа сожгли на решетке: специально для проекта «ZAUMNIK.RU — Древнегреческий язык и латынь: уроки репетитора»
Филадельфа сожгли на решетке
Производственный мемуар
Теперь, упоминая в курсе древнегреческой грамматики слово «адэлфо́с» — брат, я всегда спрашиваю: «А какие русские грецизмы восходят сюда?» — и, выдержав паузу, торжественно провозглашаю: «Ну, например, Филадельф — имя собственное». Встречались вам Филадельфы в вашей жизни? Нет? А мне Филадельф встречался! Да не просто Филадельф, а Филадельф Филадельфович — в квадрате, так сказать.
Дело было так. Несколько лет назад мои социально-экономические першпективы заглохли беспроглядно. И я решил: надо спасаться, надо бежать. Бежать! Куда — не важно. Но лучше на автомобиле. Придется на него заработать — поработаю-ка я годик-другой на заводе. И я перешел на классовые позиции городского пролетариата.
Устроился я разнорабочим на маленькое, но наукоемкое предприятие — в 24-й линии Васильевского острова. Ваяли мы там ультрафиолетовые установки обеззараживания. Я так и говорил каждое утро своему напарнику: «Ну, что сегодня ваять будем?» Точнее, мы с ним их упаковывали и докомплектовывали. Прежде на моем месте работал Толик, мигрант с Украины. Работал много лет и незаконно. За месяц до моего появления он заболел и умер. Вместо покойника заступил я. А несчастный поденщик Толик бесхозно лежал тем временем средь невостребованных тел в морге. На его рабочем месте был чудовищный беспорядок, и я сразу стал прибираться там. Но окончательный порядок навел я в Авгиевых конюшнях Толика только через четыре месяца — так было все запущенно — в аккурат ко дню, когда меня выперли из гегемонов.
Временами являлся дядя Паша — сборщик номер три из соседнего цеха, друг Толика. Дядя Паша был заядлый сквернослов и запойный читатель русской поэзии, беспрестанно ее декламировавший. Особенно он жаловал Маяковского и Козьму Пруткова: «Когда в толпе ты встретишь человека, который наг… Вариант: на коем фрак». Дядя Паша становился рядом со мной и мимически выразительно вздыхал о быстротечности земного бытия.
— Был Толик, а стал нолик, — говорил я.
— Был Толик, а стал нолик, — горестно вторил дядя Паша.
Вскоре меня познакомили с завснабом.
— Как-как? — я было подумал, что ослышался.
— Филадельф Филадельфович.
— Боже мой, это ж прямо по моей части — Братолюбец Братолюбцевич.
Ему было в районе семидесяти, худой, невысокий, интеллигентного вида, в синем библиотекарском халате. Когда-то он был кем-то при обкоме партии. «У нас в обкоме…», — говаривал Филадельф Филадельфович…
— Ну вы, Егор, даете, — рассмеялся он. — Перчатки-то рабочие надевать надо не так, а пупырышками на ладонь — для лучшего сцепления.
Человек он был общественный: в коридоре висели стенгазеты прошлых лет, им изготовленные, а в них были запечатлены события из жизни трудового коллектива, с фотографиями сотрудников и юмористическими подписями. Эпохой моей юности повеяло на меня — Филадельф Филадельфович был уходящая натура.
— Я атеист, — сказал он мне как-то, — но мой прадед был епископом. Нам в обкоме давали религиозную литературу для ознакомления с идеологией оппонентов, и я вычитал, что был такой святой Филадельф, мученик, а подробностей не знаю.
— У меня есть «Жития святых» Димитрия Ростовского. Я поищу там, — пообещал я.
И мученик Филадельф там отыскался: жил на Сицилии и был сожжен на металлической решетке. На следующий день я притащил нужный том на работу, и Филадельф Филадельфович получил копию жития. По пути из его кладовой в свой цех я зашел к дяде Паше. Был обеденный перерыв, и он развлекался с кем-то еще игрою в «блеф-клуб». Я решил им подыграть:
— А верите ли вы, что Филадельфа сожгли на решетке?
Дядя Паша поборол желание дать мгновенный отрицательно-матерный ответ, задумался и — сообразил:
— Ну, если святого Филадельфа, то — да.
***
Вскоре меня выперли из гегемонов — «за недоверие к начальству», как пояснил мне новый директор конторы, бывший уголовник. («Бывшими они не бывают», — шепнула мне на ухо бухгалтерша Тюфякова.) Образованные, но гнилые совковые технари, сползая на карачках со сцены истории, подарили свое наукоемкое детище уголовнику — свинье, не умевшей ни писать, ни разговаривать без матерщины, — сюжет похлеще Царя Эдипа. Через месяц после меня уволился и самый толковый инженер, проработавший у них около двадцати лет, — дядя Паша. А год спустя мне вдруг сильно и безотчетно захотелось почему-то позвонить ему. И я позвонил.
— Я только что вернулся из крематория: мы прощались с Филадельфом, — было первое, что сказал мне дядя Паша после приветствия.
И спустя мгновенье в моей памяти полыхнуло: Филадельфа сожгли на решетке.
Τ Ε Λ Ο Σ
ДНЕВНИК ДЕКЛАССИРОВАННОГО КЛАССИКА
А ещё
© ЗАУМНИК.РУ, Егор Поликарпов, преподаватель древнегреческого языка и латыни: текст, оформление. Для заказа услуг репетитора по языкам античности или переводчика просьба писать сюда: zaumnik.ru@mail.ru, либо сюда: vk.com/repetitor_latyni, либо сюда: facebook.com/polycarpov.