Павел Дмитриевич Первов. Очерки по методике преподавания латинского языка сравнительно с русским.
Интернет-публикация на основе издания 1913 г. (Москва, «Типография Русского Товарищества»):
специально для проекта «ZAUMNIK.RU — Репетитор по латинскому и древнегреческому языку»

Логический процесс при переводах с латинского языка на русский и обратно
II.

Обучение латинскому языку через перевод с родного языка на латынь: стадии умственной работы

Посмотрим теперь, как приходится пользоваться этими системами при той умственной работе, которая производится при переводах с родного языка на латинский. Возьмем фразу: Узнавши через лазутчиков, что свевы удалились в леса, и опасаясь недостатка хлеба, так как германцы не все занимаются земледелием, Цезарь решил дальше не идти.

Приступая к переводу слова узнавши, мы предварительно делаем умственный грамматический разбор слова. Сделать грамматический разбор слова это значит ввести это слово в грамматическую систему. Для этого, переходя от общих грамматических понятий к частным, из высших классов в низшие, спускаясь по ступеням различных делений, мы должны постепенно дойти до низшей грамматической категории, которая как раз соответствовала бы разбираемому нами слову. Чтобы дойти до низшей грамматической категории, которая как раз соответствовала бы слову узнавши, мы должны пройти в русской этимологической <морфологической> системе пять ступеней и решить для этого пять вопросов:

начало слова <форма словарной записи>?
часть речи?
залог?
наклонение?
время?

Первый вопрос не касается еще грамматических категорий: задачей нашей здесь является не узнать неопределенное наклонение, а установить логическое понятие, соответственное слову и стоящее пока вне зависимости от всяких грамматических функций (самый термин неопределенное указывает на этот именно характер понятия, стоящего пока вне форм и вне категорий). В третьем вопросе под именем залога разумеется формальная категория — то, что по-латыни называется genus (род). Принятое в русских грамматиках деление залогов по значению не играет, как мы увидим, никакой роли при переводе. В четвертом вопросе мы спрашиваем о наклонении, хотя в ответе будет термин: деепричастие. Дело в том, что хотя в грамматиках причастие и деепричастие и не называются наклонениями, но в грамматической системе, в схеме глагола, они занимают место именно наклонения. Если из перечня всех глагольных форм мы вычтем все подходящее под рубрики наклонений (относя сюда и достигательное наклонение, то есть supinum <супин>, а также склоняемое неопределенное наклонение, то есть gerundium <герундий>, то у нас останется причастие и деепричастие; очевидно, это есть не что иное, как 6-й член деления, стоящий наравне с пятью членами, называемыми наклонениями¹.

¹ В школьной практике эта незаконченность классификации ведет к большим неудобствам, и о причастии приходится спрашивать так: «какая форма?», то есть употреблять вопрос самый общий, обнимающий все категории глагола.

Решив последовательно указанные выше пять вопросов, мы найдем низшее грамматическое понятие, соответственное разбираемому слову. Это низшее понятие будет — деепричастие прошедшего времени действительного залога. Понятие это уже не разложимо на другие грамматические понятия; это последняя возможная ступень деления. Найдя это понятие, мы отыскали для слова узнавши место в русской грамматической системе.

Ученик переводит, находя место разбираемого слова в грамматической системе русского языка

Самый процесс внесения слова в грамматическую систему слагается на каждой ступени деления из двух актов: припоминания системы в некоторых её отделах и умозаключения. Объем припоминаемой части зависит от степени нашей осведомленности в области грамматики и от степени наших навыков в разборе. Ученик, плохо знающий грамматику, захватывает при этом припоминании много ненужных категорий, мысленно перебирает целый ряд понятий, путается в схемах деления, забирается по недоразумению в совершенно посторонние отделы, восстановляет в памяти целые парадигмы, пока не отыщет требуемого. Но по мере навыка работа ускоряется; вместо перебирания в уме категорий, ученик или вообще переводчик, совершенно опытный в грамматике, сразу попадает на те группы, которые ему нужно. За припоминанием места в системе следует дедуктивное умозаключение, подводящее данный случай под общий закон. Большей посылкой при этом умозаключении бывает грамматическое суждение, заключающее в себе грамматический закон или правило. Например, при решении вопроса о времени мы рассуждаем так:

Форма, обозначающая действие, происходившее прежде, есть форма прошедшего времени (бо́льшая посылка).
Узнавши означает действие, происходившее прежде (меньшая посылка).
Узнавши — форма прошедшего времени (заключение).

Грамматический закон, заключающийся в первой посылке, и служит логическим основанием для решения возникающего при разборе вопроса. Подобный же процесс повторяется при решении и всех остальных вопросов. При значительном навыке к делу работа эта очень упрощается, и мы можем сразу перескакивать через несколько ступеней. Последовательную работу мы тотчас прекращаем, как только получаем возможность сделать нужное заключение по внешнему признаку слова — по его окончанию. При большом навыке к делу, подметив окончание -вши, мы на основании одного этого окончания уже сразу даем себе ответ на все поставленные выше вопросы, сделавши только одно умозаключение:

Окончание -вши имеет деепричастие прошедшего времени действительного залога (бо́льшая посылка).
Узнавши, оканчивается на -вши; следовательно, узнавши есть — и т. д.

Наблюдение над внешними признаками слов, то есть над окончаниями, префиксами, суффиксами, правописанием слова и т. д., может значительно облегчить работу при разборе слов и переводе; но в общем итоге оно бывает очень ненадежным руководителем, особенно для переводчика, мало опытного в грамматике. Наблюдением выгодно пользоваться только при основательном и детальном знакомстве с грамматической системой; в противном случае оно легко заводит на ложный путь.

Поиск латинского слова: вторая стадия работы переводчика

Введя слово в систему русской грамматики, мы приступаем ко второй стадии нашей работы — подыскиваем латинское слово. Справочная работа по словарю состоит в следующем:

находим в перечне первую букву данного слова, вторую, третью, и т. д., — просмотр букв прекращаем, как только находим корень данного слова, то есть сталкиваемся с общим, пока еще неопределенным абрисом искомого понятия¹;
найдя корень, мы перебираем производные от него слова, пока не встретимся с искомою частью речи;
при найденном слове мы находим несколько грамматических категорий.

При слове cognoscere мы найдем 5—6 категорий, помеченных в словаре или легко наблюдаемых: категорию залога, легко наблюдаемую из того обстоятельства, что слово оканчивается в настоящем времени на -o, а не на -or, категорию спряжения, формы praesens’а, perfectum’а, супина и неопределенного наклонения. Категория спряжения или неопределенного наклонения может быть не помеченной, так как для нас достаточно и одной из них; кроме того, категория praesens’а или неопределенного наклонения может совпадать с началом слова <формой словарной записи>, которое при глаголе есть не что иное, как условно избираемая грамматическая категория.

¹ Корню слова пока еще не соответствует никакое определенное понятие; понятия возникают, когда от корня произошли слова, то есть имена, глаголы и т. п. С мыслью о корне в уме возникают некоторые признаки, которые войдут потом в понятие о предмете, свойстве или действии, названном с помощью данного корня. Это есть как бы общий зачаток для понятий. При мысли о корне черн- в сознании возникает признак черноты, вследствие невольного припоминания прилагательного черный, но не возникают признаки чернил или черники; и это потому, что наша мысль идет в сторону наиболее обычного, прилагательное черный — обычнее, чаще употребляется и скорее приходит в голову, чем понятия чернила или черника. При мысли о корне час возникают в уме признаки часа или часов, а не часового или часовщика, и т. д. При многих корнях не может возникнуть никакой мысли о признаках (например, при корнях дел-, де- и других).

Закон ассоциации при обучении латинской грамматике

Если слово мы отыскиваем не в словаре, а в своей памяти, то работа упрощается. Первая ступень её совершенно отпадает; мы слово припоминаем сразу как понятие, то есть в качестве той или иной части речи. Мы припоминаем, что узнавать значит cognoscere или что узнаю значит cognosco. По закону ассоциации, припоминая глагол, мы припоминаем и его главные формы, если они образуются не по типу первого спряжения¹.

¹ Установление этих ассоциаций является одною из труднейших задач при преподавании; а меж тем оно совершенно необходимо; иначе вам пришлось бы, несмотря на наше знание слова, справляться с словарем. Для укрепления этих ассоциаций в прежнее время глаголы, отступающие от нормы в образовании perfectum <перфекта> и supinum <супина>, распределялись в учебниках но группам и заучивались отдельно от текста; но группы эти оказывались совершенно искусственными, непригодными для практики, а отдельное заучивание глаголов было очень утомительным и скучным занятием, требовавшим, к тому же, много времени. Чтобы установить ассоциации, для этого существует одно средство — многократное повторение; если ученик не запомнил главных форм при первом ознакомлении с глаголом, ему потом придется много раз снова и снова справляться с словарем, пока в его памяти не установятся механические ассоциации. Изучая отступающие глаголы в специальных перечнях, ученик имел то преимущество, что мог с большою вероятностью предполагать, что если глагол не был изучен в перечнях, то он принадлежит к первому спряжению и имеет типичные для первого спряжения главные формы. При изучении же глаголов в разбивку, по мере встречи их в тексте, он не имеет этого критерия для суждения о формах глагола. Затруднения увеличиваются и от того, что в словарях принято считать началом глагола <формой словарной записи> не infinitivus <инфинитив>, а praesens indicativi <настоящее время изъявительного наклонения>; категория спряжения при такой постановке дела в большинстве случаев (во всех глаголах первого и третьего спряжения) не находится ни в какой связи с началом глагола <формой словарной записи> и должна быть запоминаема при каждом глаголе особо, по механической ассоциации, без всяких логических для этого оснований.

Ступени системы латинской грамматики: третья стадия работы переводчика

Подыскав или припомнив латинское слово с некоторыми его грамматическими функциями, которые для дальнейшей работы, быть может, окажутся излишними, мы приступаем к третьей стадии работы — к самому переводу. Перевести текст — это значит перевести все слова из одной грамматической системы в другую, изменив при этом и корень. При переводе каждого отдельного слова нам предстоит пройти в системе латинской грамматики по возможности те же самые ступени, которые мы прошли в области русской грамматики при разборе русского слова. В результате мы получим или как раз то же низшее грамматическое понятие, которое получили при разборе русского слова, или другое низшее грамматическое понятие, если системы русского и латинского языков разойдутся. В последнем полученном нами понятии будут заключаться некоторые существенные его признаки и, между прочим, тот признак, что данная грамматическая категория имеет такое-то окончание. Узнать соответственное выясненным категориям окончание — это и есть конечная цель при переводе каждого данного слова.

При разборе слова узнавши мы прошли пять ступеней. По тем же ступеням нужно провести и слово cognoscere. Три первые ступени нами уже пройдены при самом отыскании слова в словаре или в памяти: мы знаем уже начало слова <форму словарной записи>, знаем, какая это часть речи и какого залога¹. Переходим на четвертую ступень и ищем в латинской этимологической <морфологической> системе наклонение, которое равнялось бы русскому деепричастию. Такой категорией является причастие, совмещающее в себе логические функции русского причастия и русского деепричастия. Переходим на пятую ступень и ищем категории времени. Но такого времени в грамматической системе нет; и, значит, перевести слово невозможно. Остается, сохранив по возможности самую мысль, со всеми её оттенками, в неприкосновенности, взять для её выражения другие формы, а если нельзя этого сделать, то и другие слова. Замена сокращенного предложения полным — лучший способ достигнуть этой цели, потому что такие предложения, различаясь по форме, обыкновенно остаются тожественными по смыслу. Вместо узнавши мы имеем предложение: когда узнал. Теперь у нас новые слова, и мы должны проделать над ними всю намеченную процедуру с самого начала. Для слова когда можно было бы наметить двустепенную схему разбора (часть речи? вид союза?). Но этот разбор был бы бесцельным. Конечная цель разбора и перенесения слова из одной грамматической системы в другую состоит в отыскании окончания; а раз слово не изменяется, то и разбор излишен. Слово узнал для введения в грамматическую систему придется провести по следующим ступеням системы:

начало слова <форма словарной записи>?
часть речи?
залог?
наклонение?
время?
лицо?
число?

Пройдя по этим ступеням, мы получим следующую грамматическую категорию: глагол действительного залога, изъявительного наклонения, прошедшего времени, единственного числа, третьего лица. Для выяснения категории лица нам пришлось здесь обратиться к русской синтаксической системе, которая и дала нам критерий для выбора (мы решали вопрос, с чем согласовано слово узнал). Найдя низшее грамматическое понятие, соответственное переводимому слову, мы должны теперь перенестись в систему латинской грамматики и пройти в ней по возможности те же семь ступеней. Три первые ступени нами пройдены еще на второй стадии работы, при подыскивании латинского слова. Мы уже знаем начало латинского слова <форму словарной записи>, знаем, что cognosco есть глагол, а спрягается по типу verbum activum <глагол в действительном залоге; не отложительный глагол>. На четвертой ступени решается вопрос о наклонении. В системе русской грамматики мы имели в данном случае категорию изъявительного наклонения. То же ли самое наклонение мы возьмем и в латинской системе? Убеждение, что наклонение нужно выбирать, а не прямо брать изъявительное, которое наблюдается в русском слове, вытекает пока лишь из смутного сознания, что латинская грамматика в вопросе о наклонениях далеко расходится с русскою. Для решения вопроса о наклонении нам впервые приходится обратиться к латинскому синтаксису.

¹ То есть знаем, что cognosco спрягается по образцу genus activum <действительный залог>, а не как genus passivum <страдательный залог> или deponens <отложительный глагол>.

Прежде: Логический процесс при переводах с латинского языка на русский и обратно, I

Первое склонение латинской грамматики

Далее: Логический процесс при переводах с латинского языка на русский и обратно, III

ИЗУЧЕНИЕ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОГО ЯЗЫКА ОНЛАЙН
Филологическая премудрость от создателя сайта zaumnik.ru
УРОКИ ЛАТЫНИ ПО СКАЙПУ

© ЗАУМНИК.РУ, Егор Поликарпов, репетитор по латинскому и древнегреческому языку: научная редактура, ученая корректура, подзаголовки серым шрифтом, переводы с древних языков, оформление. По вопросам сотрудничества просьба писать сюда: zaumnik.ru@mail.ru, либо сюда: vk.com/repetitor_latyni, либо сюда: facebook.com/polycarpov.