Начало: Павел Первов, Синтаксическая роль союза ut в латинском языке...

Окончание: Павел Первов, Синтаксическая роль союза ut в латинском языке...

А ещё: Consecutio temporum в латинском языке сравнительно с русским языком

---

Павел ПЕРВОВ

Синтаксическая роль союза ut в латинском языке и генезис придаточного предложения [продолжение]

Ut finale против ut consecutivum: бывают ли придаточные следствия в латинском языке?

Временное значение ut нашло себе конкурентов в других союзах, особенно в quam и cum, которыми стали соединяться уже совершенно специализованные придаточные временные предложения, подчиненные правилам последовательности времен; а союз ut стал играть главную роль при подчинении предложений цели и следствия. В грамматиках разграничивается ut finale и ut consecutivum, но в действительности переход от одной области к другой настолько постепенен и незаметен, что дает часто место и для всяких новых рубрик:

• ut obiectivum,
• ut explicativum,
• ut imperativum и т. д.

Все эти критерии, основанные на подборе слов, после которых ставится то или иное ut, часто являются произвольными и несостоятельными, так как они, ограничиваясь внешностью, не проникают в сущность грамматического закона или логического процесса. Ut consecutivum ставится, по учению грамматик, прежде всего «после местоимений и прилагательных talis, is, hic, ille, tantus, tot и после наречий sic, ita, eo» и т. д. Но вслед за параграфом, заключающим в себе это «правило», ставится «примечание», лишающее этот критерий всякого значения: оказывается, что слова is, hic, ille, ita, sic «служат указанием» и на «предложения с ut finale, с accusativus cum infinitivo и с quod». Особенное затруднение представляют для грамматик те случаи, когда перед ut вовсе нет приведенных выше местоимений и наречий. Грамматики учат, что в таких случаях ita «подразумевается» или «опускается». Эти выражения предполагают таким образом, что где-то когда-то существовала более правильно построенная фраза, в которой ita не было «опущено» и не «подразумевалось», а стояло налицо. Нечего говорить, конечно, о том, что ita здесь никогда не «опускалось», потому что оно никогда тут и не стояло. Все эти странные «правила» основаны исключительно на сопоставлении латинской фразы с русской, — из них выходит, будто латинский язык приноравливался к русскому. Иногда грамматики пытаются найти критерий для решения вопроса, нужно ли «опускать» ita. Одни из них учат, что ita опускается в том случае, «если следствие означается как нечто случайное или если выражается умозаключение». «Если же следствие непосредственно и необходимо вытекает из главного действия, то к ut прибавляется ita» (Кесслер). Являются вопросы: как отличить случайное следствие от непосредственного? может ли тут быть какая-нибудь противоположность? неужели умозаключение не заключает в себе необходимости вывода? и т. д. Другие грамматики учат: «когда говорящий высказывает только свое личное мнение, а не делает логического вывода из предыдущего, то союз ut и без предшествующего наречия ita значит так что» (Эллендт-Зейферт). Опять являются вопросы: а разве личное мнение бывает обыкновенно нелогичным? разве личное мнение по-русски обязательно обозначается словами так что? и т. д. Мало того: одна грамматика утверждает совершенно противоположное сравнительно с другой; по одной ita опускается, «если выражается умозаключение», по другой ita опускается, если говорящий «не делает логического вывода», то есть не выражает умозаключения. И обе грамматики, для подтверждения своих противоположных выводов, приводят один и тот же пример¹.

---

¹ Вот этот пример: Quanta Scipionis fuit gravitas, quanta in oratione maiestas, ut facile ducem populi Romani diceres (Cicero, Laelius, 25). Грамматики толкуют о каком-то опущенном ita, не замечая, что искомое ими предшествующее местоимение или наречие здесь стоит налицо (quantus, играющее здесь такую же роль, как в других случаях tantus). Кроме того, они рекомендуют такой, значит, перевод: «Сколь велика была — так что его легко можно было и т. д.», но очевидно, что это оборот совершенно невозможный.

---

Вторым случаем употребления ut consecutivum грамматики ставят употребление его после сравнительной степени с quam. Но это в сущности тот же первый случай: сравнительная степень с quam есть лишь перифраз положительной степени с словом tam (urbs munitior erat, quam ut etc. = urbs tam munita erat, ut non etc.). На третьем месте грамматики ставят употребление ut после слов: est, fit, accidit и т. п. Здесь основная роль союза и способ происхождения придаточного совершенно очевидны: здесь мы опять подводим, посредством сравнения, частное под общее. Фраза saepe evenit ut utilitas cum honestate certet по своему логическому построению и происхождению означает: «часто бывают такие случаи, как, например, — польза идет вразрез с честностью». Слова fit, accidit и т. д. служат для выражения многократности и соответствуют по значению словам: часто, иной раз, не раз, так что, если повторяемость выражена уже наречием, то безличные глаголы являются плеоназмом. Когда многократное действие имеет значение обычая, привычки, закона и т. д., получаются выражения: mos est, consuetudo est, lex est, ut и т. д.

Последнюю группу составляют выражения: accedit, sequitur, relinquitur, proximum est и т. д. Все это не что иное, как различные искусственные способы перехода от одной мысли к другой; это просто стилистические приемы, выработанные для периодической речи; новой мысли, нового действия они не обозначают, а намечают лишь план рассуждения. Эти искусственные обороты составились, очевидно, по аналогии с выражениями: fit, accidit, ut и т. д., хотя самого существенного элемента — многократности действия — здесь уже нет.

Таковы случаи употребления ut consecutivum. Что же представляет собою ut consecutivum вообще? Оно означает следствие, — вот общепринятый ответ. Но тут является несколько затруднений. И прежде всего в русской грамматике, которая, основываясь на тех же логических законах и категориях, должна быть в этом случае согласной с латинской, между различными видами придаточного предложения мы не находим предложений следствия. Число и виды придаточных предложений аналогичны числу и видам тех логических категорий, по которым мы различаем члены одного предложения: так как в числе обстоятельств нет обстоятельства следствия, то нет и придаточных предложений следствия. И в самом деле, если следствие еще не исполнилось, а лишь имеется в виду, то оно есть цель и выражается обстоятельственным словом или предложением цели. Если же следствие исполнилось и стало фактом, то оно, как факт, как особая мысль, выражается особым предложением, а не членом предложения. Возьмем фразу «я не застал тебя, так что принужден был вернуться назад». Первое предложение здесь означает причину, второе — следствие. Но русские грамматики оба эти предложения признают самостоятельными и говорят здесь не о подчинении предложений, а о сочинении; так что здесь может быть заменено, без изменения смысла и грамматического строя речи, словами: и так, поэтому. Ту же мысль можно выразить и иначе: «так как я не застал тебя дома, то и т. д.», — здесь мы имеем причинное придаточное. Итак, в русском языке, при наличности причины и следствия, причина может быть выражена придаточным, а следствие не может быть выражено придаточным. Не то ли самое бывает и в латинском языке? Почему же латинская грамматика, не признавая особой категории — обстоятельств следствия, признает придаточные предложения следствия?

Раз придаточное мы признали заменою простых членов предложения за невозможностью обозначить предмет, действие или свойство простым членом предложения, то, за неимением особых членов предложения, означающих именно следствие, мы и не составляем никогда придаточных следствия. Приведенную нами русскую фразу мы и в латинском языке не могли бы перевести с помощью ut consecutivum. Составленные по такому типу фразы и в латинском языке передаются двумя самостоятельными предложениями, соединяемыми при помощи слов: itaque, igitur, quare и др. Если понятие «следствие» понимать в обычном значении, если следствие противополагать причине, то мы должины признать, что и в латинском языке нет придаточных предложений следствия. И в самом деле, неужели в сочетаниях, когда ut стоит после глаголов est, fit и т. д., или sequitur, relinquitur и т. д., можно в главном предложении усмотреть причину, а в придаточном следствие?

• Ardebat Hortensius cupiditate dicendi sic, ut in nullo unquam flagrantius studium viderim, — неужели любовь Гортензия к красноречию могла быть причиной того, что говорящий ни в ком еще не видал такого рвения?
• Mihi deliberatum est et constitutum est ita gerere consulatum, ut rem nullam, quae a tribuno plebis impediri possit, appetiturus sim, — неужели нежелание столкновения с трибуном есть следствие исправления консульской должности?
• Mos est hominum, ut nolint eundem pluribus rebus excellere, — неужели нежелание выдвигать личность есть следствие какого-то обычая, а не самый обычай? и т. д.

Нельзя усматривать следствие и в тех предложениях, которые стоят после talis, hic, tam, ita и т. д. Возьмем фразу:

• Talis fuit timor hostium, ut nemo loco cedere ausus sit.

Нельзя сказать, что причиной неподвижности было чувство страха вообще; страх не был бы причиной неподвижности, если бы он был не силен. Таким образом, причиной оказывается не страх вообще, а лишь известная степень страха. Придаточное служит указанием не последствий страха вообще, а лишь обозначением степени, силы страха. Фраза, как и всякое придаточное, построена на принципе сравнения. Неприятели боялись, — нужно обозначить степень страха, но говорящий затрудняется иллюстрировать степень страха простым наречием и берет для сравнения другое действие, именно то обстоятельство, что неприятели остались на месте. Неприятели боялись — насколько? Настолько, насколько боятся, когда никто не трогается с места¹.

---

¹ И в русском языке фразу «Весною так в своих грядах рылся огородник, как будто бы хотел он вырыть клад» (Крылов) легко заменить сочетанием, означающим цель действия.

---

Русская грамматика тоже признает придаточные, означающие степень действия или качества, и считает их разновидностью придаточных образа действия. Эти последние предложения обыкновенно делятся на две или на три группы:

• сравнительные и изъяснительные или
• образные, сравнительные и изъяснительные.

Предложения изъяснительные «объясняют», по учению грамматик, «силу, степень или меру какой-нибудь части главного предложения» (Говоров). Итак, предложения, в которых ut consecutivum стоит после местоимений и наречий talis, tam и т. д., совершенно аналогичны изъяснительным предложениям русских грамматик и суть не предложения следствия, а предложения образа действия. Правда, этот последний термин, принятый во всех грамматиках, не совсем удачен: он слишком узок, так как не обнимает обеих разновидностей — способа действия и степени действия, а соответствует в сущности только первой из них; «образ» действия — это и есть «способ» действия, а степень не есть «образ» действия. В латинском языке признак или действие, степень которых обозначается, или прямо выражаются прилагательными и глаголами — и тогда при них мы имеем наречия tam, ita и т. д. — или выражаются местоимением, заменяющим прилагательное (talis, tantus, hic, ille и т. д.). Когда говорят, например, In eo statu res nostrae sunt, ut non possint esse miseriores, то местоимение is заменяет указание самого признака и стоит вместо слов, означающих: «плохи», «затруднительны», «тяжелы», а придаточное измеряет степень этого признака, не выраженного прилагательным и замененного местоимением.

Придаточные с ut consecutivum после безличных глаголов суть всегда придаточные подлежащие, а самый безличный глагол является для них сказуемым. Некоторые грамматики для этой разновидности берут термин ut explicativum, то есть тот самый термин («изъяснительное предложение»), который мы приняли для первой разновидности, сообразно с терминологией русских грамматик. В сущности, термин этот совершенно неопределенный: в школьной практике и в учебниках термином «поясняется» означается безразлично всякое синтаксическое соотношение слов, или, например, «пояснительными словами» называются все второстепенные члены предложения. И если, кроме того, изъяснительными называются предложения, показывающие степень или меру, то в сущности в самом термине нет никакого указания на существенные свойства этих предложений (они «изъясняют», но что? — неизвестно). И все-таки, чтобы быть в согласии с общепринятой терминологией русских грамматик, мы предпочли бы «изъяснительными» предложениями называть именно первую разновидность, а не вторую, потому что называть «изъяснительными» вторую разновидность, то есть предложения подлежащие, уже совершенно нет никаких оснований. Иные грамматики употребляют термин ut periphrasticum, «описательное» (Опацкий), но этот термин тоже нисколько не выясняет значения предложений, указывая лишь на то, что данное предложение есть описательный оборот, заменяющий простой член предложения, то есть что данное предложение есть придаточное, но какое — неизвестно.

Таким образом, на основании всего вышесказанного, мы приходим к заключению, что было бы гораздо целесообразнее — по требованиям методическим — вместо механического перечня слов, «после» которых ставится ut consecutivum, различать две разновидности ut:

1. предложения подлежащие с ut и
2. предложения, означающие степень качества или действия.

Предложения, в которых, по терминологии грамматик, ita или вообще наречие «опущено» или «подразумевается», отошли бы, конечно, ко второй разновидности, потому что указательные наречия здесь играют такую же роль, как и указательные местоимения при относительных местоимениях, то есть они необязательны.

Обратимся теперь к ut finale, с которого грамматики обыкновенно и начинают изложение правил об употреблении ut. Указывая, что ut finale означает цель, они добавляют, что это ut ставится «при всяком глаголе» или «независимо от состава управляющего предложения». Это странное добавление, которое с таким же правом можно было бы сделать при изучении и всякого другого союза: cum, quod, postquam и т. д., объясняется тем, что грамматики, давши единственно правильный критерий для отличия данного типа предложений, то есть указавши их значение, сейчас же после этого снова переходят к механическим критериям и начинают перечислять глаголы, после которых ставится это же ut finale. Выходит совершенно несообразная классификация: оказывается, что ut finale ставится, во-первых, «после всех глаголов», а во-вторых, «после глаголов curo, opto» и т. д. Главнейшее затруднение при толковании ut finale заключается в отношениях этого ut к правилам о последовательности времен. Всякая цель есть ожидаемое будущее, а между тем ut finale не соединяется с будущим временем. В школьной практике, где правила о последовательности времен изучаются почти одновременно с правилами об употреблении ut, а самое ut finale служит часто первым опытом применения этих правил, это несоответствие особенно ощутительно: оно сразу же вносит путаницу в понятия, которые должны быть особенно отчетливыми и ясными. Praesens и imperfectum при ut finale не есть, конечно, «замена» будущего времени. Предложения цели, как и всякие другие придаточные, построены на принципе сравнения, и времена в них ставятся именно те, которые вытекают из этого построения. По своему логическому построению фраза

• Leges breves esse debent, ut facile ab imperitis teneantur

заключает сравнение двух действий не с точки зрения причинности или целесообразности, а с точки зрения образа действий. Законы должны быть кратки, — но как? насколько? — насколько они удерживаются в памяти простыми людьми, насколько они удерживались бы в памяти. Последнее действие — предполагаемое, взятое как бы для примера, — поэтому второе предложение в латинском языке выражено сослагательным наклонением.

• Amicitiae comparantur, ut commune commodum mutuis officiis gubernetur (Cicero, Pro S. Roscio Amerino, 38).

Дружеские связи устанавливаются, — поскольку они устанавливаются? — Поскольку осуществляется взаимная выгода. Как заключается дружба? А так, чтобы общая польза обусловливалась взаимными услугами. Когда я шел к тебе, мое затруднение выражалась мыслью: как бы мне увидеться с тобою? Как раз эту мысль я и выражаю в придаточном цели, нисколько не изменяя даже внешней ее формы: veni, ut te viderem. В русском языке первичный ход построения предложений особенно ясно виден в предложениях, зависящих от глаголов: заботиться, стараться, пытаться и т. д., объединяемых в латинском языке термином verba studii et voluntatis. Латинская фраза cura, ut valeas есть точная копия русской фразы «заботься, как бы быть здоровым», всецело основанной на сравнении и даже по внешней форме выражающей лишь сравнение двух действий: «заботься», то есть поступай известным образом, но как? Так, как можно быть здоровым.

Многие грамматики ut, стоящее при verba studii и voluntatis, называют ut obiectivum, то есть «дополнительным». И действительно, придаточное предложение в этих случаях обыкновенно есть придаточное дополнительное. Так как оборот accusativus cum infinitivo в грамматиках тоже считается предложением дополнительным (сокращенным), то им приходится употреблять немало усилий для того, чтобы разграничить сферы употребления этих двух разновидностей дополнительного предложения. Но для этого они берут всегда чисто внешний, механический критерий; обыкновенно они ограничиваются перечнем глаголов, — перечисляют глаголы, требующие ut, и глаголы, требующие accusativus cum infinitivo; иногда сопоставляют латинские обороты с русскими (если в русском языке — что, то в латинском — accusativus cum infinitivo; если в русском — чтобы, то в латинском — ut). Но различие здесь лежит, конечно, глубже. Accusativus cum infinitivo, оборот, специально свойственный латинскому языку, построен совершенно не на том логическом принципе, на котором построены все прочие виды латинского придаточного и все виды русского придаточного. При постановке accusativus cum infinitivo нет никакого сравнения. Accusativus cum infinitivo есть выражение суждения, как результата, получаемого при акте мышления. Всякая речь состоит из суждений; но подобный состав речи виден только для постороннего наблюдателя, для лица, которое подвергает речь анализу; говорящее же лицо в этом случае можно сравнить с мольеровским героем, который весь век говорил прозой, не зная, что такое проза. Как только говорящее лицо начнет выдавать высказываемые им мысли за результат мышления, как только станет указывать источник своих или чужих суждений, является accusativus cum infinitivo. Оборот этот отличается и от главного предложения и от всех прочих видов придаточного. Придаточное есть замена какого-нибудь члена главного предложения; но accusativus cum infinitivo никогда не бывает заменою одного члена, потому что один элемент не дает суждения: всякое суждение есть сочетание minimum двух элементов. Мы проследили путь образования придаточных. Обращаясь к accusativus cum infinitivo, мы не находим тут ничего подобного. С самого первого момента здесь требовалось не одно название, а minimum два члена для образования суждения; здесь не было никакого затруднения при подборе слов, не было вопроса, не было сравнения и замены, нет и особого слова для выражения подчинения¹. Глаголы, «требующие» accusativus cum infinitivo, непременно указывают на мыслительную деятельность; если они означают чувствование или волю, то непременно такие проявления чувства и воли, которые связаны с мышлением. Наоборот, verba studii и voluntatis, требующие ut, выражают не душевный акт, соединенный с мышлением, а какое-нибудь внешнее, реальное действие, какой-нибудь поступок:

• optare указывает на выбор,
• edicere — на издание эдикта,
• concedere — на уступку,
• permittere — на пропуск и т. д.

Можно сказать, что эти глаголы «требуют» ut не потому, что выражают намерение, а потому что, помимо намерения, означают еще какое-нибудь конкретное действие.

• Phaethon optavit, ut in currum patris tolleretur,

Фаэтон сделал выбор, — но как? А так, чтобы взойти на колесницу. Таким образом, термин verba voluntatis для этих глаголов неуместен, потому что воля здесь — элемент второстепенный, не влияющий на логическое построение фразы. Точно так же совершенно неуместен термин ut imperativum, предлагаемый некоторыми грамматиками для этой разновидности союза, так как тут ни в чем не выражается никакого повеления, не говоря уже о том, что рекомендуемая в качестве критерия для отличия этого ut замена придаточного предложения самостоятельным (тогда получается будто предложение с повелительным наклонением) на практике совершенно невыполнима, потому что для этого нужно придумать новую обстановку действия, придумать разговор, беседующих лиц и т. д.

---

¹ Подробно об этом обороте мы говорили в другом месте (Accusativus cum infinitivo // Филологическое обозрение. Т. IV, 1893 г.)

---

К глаголам, требующим после себя ut finale или ut obiectivum, грамматики, между прочим, относят facio, efficio, adipiscor, assequor и другие. — Но если даже держаться критериев, принятых грамматиками, — эти глаголы не означают намерения или воли: они указывают на следствие, на то, что стремление достигло результата. Еще неопределеннее поставлено дело у тех грамматик, которые учат, что при facio, efficio и других ставится и ut finale, и ut consecutivum; признавая эту двоякую роль союза ut, они все-таки не могут дать никакого критерия для различения одного ut от другого и, как на доказательство, ссылаются только на то, что отрицательное предложение выражается при этих глаголах с помощью ne и с помощью ut non. В действительности же разбираемый случай составляет полную аналогию употреблению ut consecutivum после глаголов: fit, accidit и других. Здесь обозначается не что иное, как участие подлежащего в том действии, которое выражено глаголом придаточного предложения. По происхождению своему, это сочетание представляет собою сравнительное подчинение видового понятия родовому.

• Invitus feci, ut Flaminium e senatu ejicerem (Cicero, Cato Maior, 12) —

означает: «я неохотно совершил такой поступок, как» и т. д. Как и при безличных глаголах: fit, accidit и других, главное предложение, выражающее родовое понятие, является плеоназмом, лишним словом, указывающим лишь на действие вообще. Часто это такой плеоназм, который даже неудобно удерживать в русском переводе, например в фразе:

• Faciendum mihi putavi, ut his litteris breviter responderem (Cicero, Epistulae ad familiares, 3).

При разных подлежащих в главном и придаточном этот оборот обыкновенно служит способом выразить действие глаголом, означающим состояние. Floreo цвету означает состояние; когда же требуется обозначить действие, иначе говоря, переход в это состояние, то, за неимением параллельного floreo глагола, означающего действие, язык употребляет описательный оборот: sol efficit, ut omnia floreant. Точно так же

• facere, ut aliquis sciat   извещать,
• facere, ut aliquis non possit   отнимать возможностьи т. д.

суть описательные обороты для обозначения действия, результат которого, или состояние, означается глаголами scire и posse. Замена недостающего в языке переходного глагола, означающего приведение в известное состояние, глаголом «делать» в соединении с непереходным глаголом, означающим это самое состояние, особенно практикуется в новых языках; припомним, например, те многочисленные обороты, которые во французском языке составляются из соединения глагола faire с неопределенным наклонением других глаголов.

Близость русского перевода союза ut к латинскому тексту, наблюдаемая в школьной практике

Предлагаемые грамматиками способы перевода предложений с ut часто слишком грешат близостью к латинскому тексту.

Школьное изучение этого союза много содействует порче русского стиля; в сборниках упражнений мы находим обыкновенно целые страницы невозможных в стилистическом отношении фраз с неизменно повторяющимися чтобы, чтобы не. Но, в действительности, русский язык, создавший целый ряд способов сокращать придаточное предложение, и в данном случае далеко разошелся с латинским и постоянно прибегает к более кратким оборотам. По учению русских грамматик, предложения цели сокращаются в неопределенное наклонение с союзом чтобы в двух случаях:

1. когда подлежащие главного и придаточного одинаковы и
2. когда главное предложение безличное.

Но нужно заметить, что в первом условии может быть речь только о логическом подлежащем, а не о грамматическом; второе условие тоже требует ограничений. Большинство безличных глаголов вовсе не допускают при себе предложений цели, означая такое действие, которое некому приписать; таковы все глаголы, означающие различные явления в природе (светает, морозит и т. д.) или безотчетные состояния человеческого духа (кажется, думается, верится и т. д.). Предложение цели может явиться лишь при тех безличных оборотах, в которых действие приписывается неопределенной группе лиц. Далее, чтобы с неопределенным наклонением может оказаться и в таком сочетании, где подлежащие главного и придаточного различны; это бывает, когда личный глагол мы заменяем безличным неопределенным с дательным падежом, означающим действующее лицо (например, говорят: войны предпринимаются для того, чтобы нам жить безопасно; куры согревают птенцов, чтобы им не страдать от холода, и т. д.). При verba studii и voluntatis русский язык почти не нуждается в придаточном предложении, довольствуясь почти везде неопределенным наклонением, и два латинских предложения нужно при переводе сводить по возможности к одному, заменяя страдательный оборот действительным, глагол среднего залога — глаголом переходным, пользуясь описательными оборотами, например:

• senatus decrevit, ut consul videret и т. д. — «сенат решил предложить консулу»;
• Tanaquil conjugi persuasit, ut educaret и т. д. — «внушила мысль воспитать», и т. п.

Еще больше дает свободы для переводов замена глагольных форм отглагольными существительными, означающими действие. Простое неопределенное ставится в русском языке не только при verba studii и voluntatis, но и при всех глаголах движения. В латинском языке для означения цели при глаголах движения тоже есть форма, параллельная с ut finale, именно супин, но область употребления русского неопределенного гораздо шире области применения супина: неопределенное ставится не только при глаголах, означающих движение по известной линии (иду, отправляюсь, посылаю, спешу и т. д.), но и при означении всякого другого движения, например при глаголах: сажусь, встаю, поднимаюсь, забираюсь, ложусь и других (сажусь отдыхать, ложусь спать, встаю слушать, — но нельзя сказать: сижу отдохнуть, так как сижу уже не означает движения).

 

Окончание следует

Начало: Павел Первов, Синтаксическая роль союза ut в латинском языке...

Окончание: Павел Первов, Синтаксическая роль союза ut в латинском языке...

А ещё: Consecutio temporum в латинском языке сравнительно с русским языком

ИЗУЧЕНИЕ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОГО ЯЗЫКА ОНЛАЙН Филологическая премудрость от создателя сайта zaumnik.ru УРОКИ ЛАТЫНИ ПО СКАЙПУ

 

---

© ЗАУМНИК.РУ, Егор Поликарпов, репетитор, преподаватель латинского языка и древнегреческого: научная редактура, ученая корректура, оформление. Для заказа услуг репетитора по латыни или переводчика просьба писать сюда: zaumnik.ru@mail.ru, либо сюда: vk.com/repetitor_latyni, либо сюда: facebook.com/polycarpov.