Прежде: О преподавании греческого языка в духовных училищах

Репетитор по древнегреческому языку аз есмь...

Далее: Древние классические языки в школе / Сергей Рачинский

---

Евгений (Болховитинов), епископ
Рассуждение о надобности греческого языка для богословии  и об особенной пользе его для российского языка

Читано в публичном собрании 1793 года июля 13 дня в Воронежской семинарии

ПОЧТЕННЕЙШЕЕ СОБРАНИЕ!

Премудрый в делах своих Создатель два пути положил человеку для достижения до познания Божественных свойств: один показует Он в самой природе, в величественном строении мира, в удивительном соответствии частей его, в чудных сокрытых в нем силах и в благодетельном наклонении каждой части к своему концу: другой открыл Он в слове, в сем даре превысшем всех даров, наружно отличающих человека от других тварей. Ибо хотя преимущественное достоинство человека составляет разум: но что есть разум без слова?.. — Для сего-то древние греки, говоря в собственном смысле о разуме, одним словом λόγος называли и слово, и разум.

И так достойнейшее средство к познанию совершенств и воли Создателя есть без сомнения слово. Сим средством Бог преимущественно являл себя первому праотцу человеков, т. е. тому из смертных, которой более всех имел сил познать Творца своего и из единой природы. Сим средством преимущественно открывал Он себя и слабейшим потомкам Адамовым. Сим средством наконец благоволил Он в вечные роды предать смертным волю свою ощутительнейшим образом в Священном Писании.

Приемля с благоговением сей небесный и драгоценный дар благости и провидения Содетелева, мы все в нем признаем Божественным. Божественная сила оживотворяла умы избранных к начертанию Священного Писания посланников. Божественная сила управляла их десницею и пером. Божественные знаки сияют в смысле и написании сих истин; и сии Божественные написания освятили даже и самые языки, на которых угодно было Богу первообразно начертать оные.

По сему-то языки еврейский и греческий, так как оригиналы Божественных истин, вообще от христиан и называются священными. При настоящем убо торжественном для Муз собрании да позволено мне будет взять за предмет моего слова один из сих священных языков, греческий, дабы показать надобность оного для богословского учения и особенную пользу для природного нашего славено-российского языка. Сей предмет избираю я отчасти по важности его, а притом по возложенной на меня благоволением архипастыря должности в преподавании сего языка.

Остается мне только просить, да будут недостатки юности моей дополнены Вашего Преосвященства архипастырским благословением, и вашим, почтеннейшее собрание, благосклонным вниманием.

Важнейшую часть Божественного откровения, Новый 3авет, угодно было Провидению предложить миру на греческом языке. Естьли позволительно человеку догадки свои простирать к намерениям Божиим, то между многими сему причинами, кажется, можно положить, первое, самое достоинство сего языка, и второе, повсемственное его употребление в те времена, когда распространялось по миру Спасителево благовестие. Предоставляя доказательства первой причины в последствии сего моего слова, в рассуждении второй мы имеем достоверные исторические свидетельства. От Афин на восток до Сирии, Египта, Персии и Индии, на север до Понта и за Понт, на Запад до самого Океана, на юг по всем брегам Африки греческий язык был в полном употреблении. Коммерция и путешествие греков по всем сим местам и жителей сих мест по Греции нечувствительно везде со славою учености разнесли язык сей так, что Цицерон, знаменитый ревнитель о чести собственного языка, сравнивая его с греческим (за 60 лет до Р. Хр. ), не обинуясь признался, что Греческий почти у всех народов известен, между тем как латинский в своих только, и притом в необширных, землях употребляется¹. В самом Риме философы и знаменитые граждане чаще своего употребляли язык сей; и сколь ни богат уже был латинской, но пристрастие к греческому до того простерлось, что не радели писать ученые сочинения на своем природном и даже считали его к тому неспособным². И сие-то мнение Цицерон отчасти и сам принужден был признать справедливым³; отчасти же, ревнуя о славе отечества, старался сколько можно истребить⁴. Однакож и при появлении уже знаменитейших в самом Риме писателей на латинском языке, греческой не только не преставал употребляться, но и еще более распространялся. Покоренная Риму Греция, казалось, вся перешла в Италию и покорила себе самых римлян языком и обыкновениями своими. Украшения зданий, уборы женщин и мужчин, обряды обращения и разговоров; словом, все было по-гречески, как говорит сатирик своего времени Ювенал⁵.

---

¹ Cicero Oratio pro Archia poeta. Caput 9.

² Nec me animi fallit Graiorum obscura reperta
difficile inlustrare Latinis versibus esse,
multa novis verbis praesertim cum sit agendum
propter egestatem linguae et rerum novitatem.
Так говорит об латинском языке Лукреций Liber I, versus 136 et sq.

³ Academicae quaestiones. Liber I, caput II.

⁴ Vide Cicero De natura deorum (liber I, caput 4) et De finibus bonorum et malorum (liber I, caput 3). Лукреций и Виргилий хвалились тем, что первые осмелились писать греческие материи на латинском языке: первого см. liber I, versus 925 et cetera, последнего — Georgica (liber III, versus 8 et 9). — Сенека жил уже в познейшие времена, но и тогда много слов недоставало латинскому языку пред греческим, и он жалуется на бедность своего языка: смотри Seneca Epistula 58, с начала.

⁵ Iuvenalis Satura VI:
Quaedam pauca quidem, sed non toleranda maritis;
Nam quid rancidius, quam quod se non putat ulla
Formosam, nisi quae de Tusca Graecula facta est?
De Sulmonensi mera Cecropis? — Omnia Graece,
Cum sit turpe magis nostris nescire Latine;
Hoc sermone pauent, hoc iram, gaudia, curas,
Hoc cuncta effundunt animi secreta, quid ultra?... et cetera.

В другой сатире он еще говорит:
Nunc totus Grajas nostrasque habet orbis Athenas (I, 5).

---

При таковой повсемственной знаменитости греческого языка не было лучшего средства скорее распространить проповедь Евангелия, как начертанием оного на сем, всему свету известном, языке⁶. Ибо естьли бы, например, Божественное учение Спасителя заключено было в еврейских или халдейских письменах, то сколь бы мало нашлось тогда разумевших язык сей! и не послужило ли бы сие самое, человечески судя, некоторым препятствием распространению благочестия⁷?

---

⁶ По сей-то причине Иустиниан император, издавши свое Уложение, известное под именем Institutiones Justiniani, дабы сделать его известнее всем подчиненным Риму нациям, перевел на греческой язык и разослал сии переводы повсюду. Nostra constitutio, quam pro omni natione Graeca lingua compendioso tractatu habito exposuimus, — говорит сам он в III книге своего Уложения (Titulus VIII. De successione libertorum).

⁷ Vide Ernesti Opuscula philologica. Lugduni Batavorum, 1776. Pagina 205. Из сего однакож надобно исключить иудеев, у которых в то время употреблялся еврео-сирский язык и которые греческой язык, так как и самых греков, ненавидели. Например, когда иудеи и палестинцы и другие из греческих азиатских провинций узнали, что святой Павел (Деяния XXII, 1—2; XXI, 27) хочет говорить им по-еврейски, то несколько успокоились пред прежним, нежели как когда думали, что он будет им говорить по-гречески. Они и винили его больше в том, что он ввел во храм греков (там же, ст. 28), видя его с греками и думая, что он привязан к грекам. Иосиф Жидовин хотя весьма прилежал к греческому языку и тщанием своим подошел к аттическому древнему красноречию: однакож в угодность Иудеям пренебрегал учиться греческому произношению; потому что иудеи не одобрили бы его за то, что он прилежал бы к знаниям чужестранным {Antiquitates Judaicae (XX, II). — Ernesti Opuscula philologica. Pagina 201}. И потому естьли кто из евреев и по-гречески учился, то по нужде; потому что жили они между греками и говаривали нечистым языком и особливо македонским диалектом (idem ibidem).

---

Сего единого довольно было бы сказать в доказательство того, что язык сей надобен всякому, желающему познать основательно спасительные истины, естьли бы только не было противоречащих сему положению. Ибо многие, заразясь предуверением к переводам, считают за излишнее стараться разуметь подлинники. Не вступая в подробное опровержение сего предрассудка, противоположим оному здесь несколько вопросов:

1. Мы с благоговением признаем Священное Писание Боговдохновенным по смыслу и выражениям, — и по тому и другому необманчивым, верным и несомнительным правилом веры и словесного учения. Но сие самое можно ли сказать о переводах? —
2. Св. Писание, поколику от Бога написанное, везде точные и, так как угодно Богу, подлинно соответственные вещам употребляет выражения. Можно ли также и сие сказать о переводах оного? —

Но естьли рассмотреть каждый перевод и переводчика особенно, то сколь больше еще можно возразить сомнений! — Христианство по несчастию давно уже разделилось на разные секты. Каждая из них и самые заблуждения свои старается доказывать Писанием, толкуя слова оного в произвольном смысле. И так естьли следовать переводчикам Писания, то каждой переводом своим доведет к тому, чего сам придержится. Притом и не в догматических местах сколько можно найти у него таких темностей, которых нет в подлиннике, и таких перифразов, которые перерывают связь подлинника! — Знаменитый Роллен, оспоривая вообще предрассудок к переводам, особенно говорит в рассуждении Священного Писания, что сия безрассудность в нем гораздо опаснее и непростительнее. Ибо в догматах часто одно-де слово, а иногда одна буква делает решение⁸.

---

⁸ Способ словесных наук. Часть II, издан. в С.П.Б. 1779 года.

---

Но и еще вящую необходимость греческого языка для богослова соделывают другие памятники христианства. Евангельское учение не только что писано на греческом языке; но оно на нем распространено, объяснено, определено и защищено против еретиков первыми отцами церкви. Сколько спорных членов решится и доныне из сего достопочтенного источника отеческих писаний! Какой свет догматам заимствуется иногда из единого их положения, из единого слова и выражения!

Но о переводах их часто то же можно сказать, что о неисправных переводах самого Писания. Никогда не можно верно надеяться на силу и выразительность смысла отцов, когда текст их приводится не на их собственном языке. — Притом каким пособием в проповедывании Евангельского слова богослову может послужить самый язык их!

• В Златоусте почерпнет он красоту выражении, сладость штиля, изобилие мыслей, плодовитость ума;
• из Назианзина заимствует он богатство изобретательности, сокровище учености, силу умствования, глубину высочайшей богословии;
• из Киприана он научится сладости, нежности и чистоте языка, которой, обольщая ум непонятным некоторым очарованием, предрасполагает его к охотному приятию того, что он с удовольствием внемлет;
• в Василии Великом воспользуется он глубокомысленностию и велеречием христианского нравоучения, убедительною силою умствования и геройскою мужественностию красноречия;
• в Афанасии представится ему ревность и геройство христианского защитника, глубокого и рассудительного богослова, высокого учителя и поборника;

словом сказать, он найдет во всех их великие примеры христианского учителя; и сие познание их для Проповедника столь необходимо, что знаменитый Роллен откровенно сказал, что сколько бы красноречива, сколько бы впрочем основательна ни была проповедь, но без сего всегда будет в ней недоставать чего-то существенного⁹. Ибо подлинное христианское красноречие имеет особенной свой характер, которой из одних только древних отцов церкви верно заимствовать можно. А притом каким сие может быть пособием к распространению и усовершению природного каждому языка! И в сем-то смысле греческой язык преимущественно полезен не только для одних богословов и проповедников, но и для целой нации. —

---

⁹ Способ словесных наук. Часть IV, глава 2, стр. 147. Российского перевода С.П.Б. 1779.

---

Известно, что ни один в свете язык сам собою не дошел до совершенства. Сообщество людей и целых наций сколько имеет взаимного влияния на понятия их, столько и на язык. Чем больше какая нация обращается с другими, тем больше она просвещается, заимствуя от них знания: а чем просвещеннее нация, тем обширнее язык ее; и чем обширнее язык, тем больше заключает в себе красот, которых нет в прочих. Преимущественнейший всему сему пример показали в себе греки. Они собрали в пределы свои познания всего света и в язык свой ввели обилие, выразительность и красоты¹⁰ всех языков: а тем самым в одном своем языке представили источник обогащения и усовершения других.

---

¹⁰ О обилии греческого языка можно судить для примера из того, что на оном из одних только глаголов φέρω, ἵστημι, τίθημι, ἔχω можно собрать производных целой лексикон. Прилагательное гордый можно сорок раз единознаменательными словами выразить на греческом языке. Vide Henrici Stephani Thesaurus Graecae linguae, где находятся и другие подобные тому примеры. В рассуждении выразительности более всего доказывают сие причастия и прилагательные греческие, которыми иногда можно вместе выразить и действие, и подобие, и качество. Чаще всего сему примеры можно видеть у Пиндара, а не менее того в церковных песносложениях, как то особенно в Ирмосах и Октоихе.

---

В самом деле, со времени просвещения греков все знаменитые нации приобретали просвещение и совершенства своих языков из греческого. Римляне, народ прославившийся деяниями и вкусом изящных наук, очистили прежде свой язык, переводя на оной греческие книги¹¹; да и в собственных своих сочинениях почти ничего не имели, в чем бы не подражали грекам. Цицерон, знаменитый отец латинского красноречия, сам о себе признается, что все свое знание и искусство почерпнул он от греков¹². В красноречии, по свидетельству Квинтилиана¹³, заимствовал он убедительную и торжествующую силу из Димосфена, изобилие из Платона, приятность из Исократа, жар из Перикла, основательность из Фукидида. Виргилий — сей царь приятной и величественной поэзии — в Георгиках следовал важному Исиоду, в эклогах многократно только что переводил нежного Феокрита; в Энеиде вместил и списал все красоты сладкозвучной Гомеровой Илиады и Одиссеи. Гораций все силы свои напрягал подобиться высокопарному Пиндару: однакож сам наконец признался, что подражание его подобно Икарову полету¹⁴. Римские комики Цецилий и Теренций подражали Менандру: но, несмотря на то, далеко не достигли до совершенства греков, по мнению Квинтилиана¹⁵. Сенека Трагик почти списывал сладкоречивого Еврипида; Плиний, обширнейший ум из римлян, сам признается, что он Историю свою собрал из отборнейших по большей части греческих писателей¹⁶. Словом сказать, римские писатели прославилися подражанием грекам, и Гораций, отдавая честь им, не обинуясь говорит¹⁷:

Grajis ingenium, Grajis dedit ore rotundo
Musa loqui…

Он советует даже друзьям своим день и ночь читать греческие книги¹⁸.

---

¹¹ Таким образом Энний, древнейший римский стихотворец перевел Евимерову Историю о богах; Корнелий Галл перевел Евфориона, халкидонского стихотворца; Цицерон многие Ксенофонтовы, Платоновы и Димосфеновы сочинения. Квинтилиан, приводя сии и другие подобные сему примеры, поставляет упражнение сие за лучшее средство к вычищению и усовершению языка. Quintilianus Institutiones (liber X, caput V).

¹² Nos ea, quae consecuti sumus, his studiis et artibus adeptos, quae sunt nobis Graeciae monumentis disciplinisque tradita.

¹³ Institutiones (liber X, caput I).

¹⁴ Horatius Carmina (liber IV, II).

¹⁵ Institutiones (liber X, caput I).

¹⁶ Plinius Historia naturalis (liber I, num. 35 edit. Harduin. in folio).

¹⁷ De arte poetica.

¹⁸ Ibidem (versus 268). Далее однакож (versus 285 et sequentes) хвалит он своих комиков за то, что, оставя подражание грекам, стали свое писать.

---

Таким образом Рим действительно всю славу своего просвещения заимствовал из греческих книг. Но едва только прервал он сообщение с Грециею; едва писатели отступили от греческих образцов, то воспоследовал всеобщий упадок наук на Западе. Варварство заступило место вкуса, грубой язык место красноречия. Карл Великий первой, усмотрев всю причину невежества, решился преимущественно пред всем завести в Париже греческую литературу, и тем несколько поддерживал падение просвещения¹⁹. Арабы в то же время в Испании начали почерпать просвещение более всего из греческих книг, и от сего произошло множество великих у них людей во всех родах наук. Самое полное восстановление просвещения в Европе произведено греками. Ибо в половине пятогонадесять столетия, по нападении турков на Константинополь, греки, прибежавшие в Италию, принесли с собою подлинный вкус наук. С тех пор образумленные народы начали вникать в древние образцы и, пленяясь красотами Гомеров, Пиндаров, Феокритов, Демосфенов и других подражавших им, покушались переводить их на свои языки. Франция прежде всех успела перевести на свой язык всех греческих писателей и отцов церкви; и по сему-то прежде всех очистила, распространила и усовершила свой язык. Что была за несколько лет пред сим Германия в своем языке? Но когда увидела она на нем Платонов, Иустинов, Златоустов, Василиев и других древних писателей, то какой теперь нации Европы уступать может в штиле? То же можно сказать и о агличанах. Дабы подтвердить сие примерами частных людей, довольно здесь упомянуть о Геснере и Боссюете: первый сам признается²⁰, что ничто столько не руководствовало его в нежных пастушеских песнях, как Феокрит; а второй, по свидетельству писателей²¹, при сочинении своих жарких надгробных слов и высоких рассуждений об истории, всегда читал Гомера для воспламенения воображения своего²².

---

¹⁹ Eginhartus в Жизни его. Карл Великий и сам был очень сведущ в греческом языке.

²⁰ В предисловии к своим Идиллиям. Российского перевода стр. XXXI.

²¹ Трюблет Essais sur divers sujets de Litterature et de Morale. Tom. I. article de la lecture et de la memoire.

²² Посему-то похвал греческому языку во все времена и во всех землях от ученых написано было столько, что их одних можно ныне набрать на несколько томов. Приведем здесь несколько стихов из одной эпиграммы Александра Гегия, учителя Эразмова, в которой он кратко исчисляет все пользы от сего языка.

Ut recte scribas, non prave, discito Graece;
Lectio quem Plinii delectat, discito Graece;
Si libros sacros vis discere, discito Graece;
Quisquis Rhetoricen vis discere, discito Graece;
Scire Mathematicam quisquis vis, discito Graece;
Artibus es medicis qui captus, discito Graece;
Morbis nam cunctis sunt indita nomina Graeca;
Argolicum nomen cunctis liquet esse figuris.
Artes ingenuae Graio sermone loquuntur,
Non alio; quibus haud nomen dat lingua latina.
Ad summam, doctis debentur singula Graecis.

К сему можно присовокупить и то мнение:

Qui non Graeca simul jungit documenta Latinis
Is veri Docti nomen habere nequit.

---

Но все сие суть посторонние для нас примеры. Что мог быть в древние времена и наш славенский язык? — Естьли бы мы могли знать состояние его до времен перевода на него греческих книг в Моравии ; естьли бы можно было сей язык предков наших, употреблявшийся до соединения их с россами, снести теперь с тем языком , которой остался нам в церковных славенских книгах, то какую бы разность мы нашли между ими? —

Кто может думать, чтобы язык полудикого и скитающегося народа имел сам собою такое множество слов, такую гибкость и удобосклонность речений, такое изобилие прилагательных и перемен их, каких ни в одном язык мы не примечаем? Кому же всем сим он одолжен, как не греческому языку, посредством которого доставлены славянам и вера христианская и богатство слова? Но сего недовольно. Все языки почерпнули из греческого большую часть своего изобилия и красот: но ни один не почерпнул в такой выразительности и близкой к подлиннику точности, как славенской. На какой язык так точно и выразительно можно перевести слова: соприсносущный, собезначальный, матеродевственный, неискусособрачный, человекообразный, равносущный и подобные тому²³? Посему-то все языки, желая заимствовать выразительные слова из греческого, принуждены были принимать в себя самые греческие слова. Один славенской нашел и находит в себе силы совершенно подражать греческому, и подражать не только в словах и выражениях, но и в самой вольности положения и порядка речей, что совсем, кажется, не возможно для других языков.

---

²³ Множество примеров сей подражательной выразительности славенского языка можно видеть в переводах церковных книг Св. Иоанна Дамаскина.

---

Но, что славенской язык приобрел, всем тем может пользоваться и пользуется российский. Ибо сверх новых введенных слов и выражений на место славенских, все прочие качества славенского языка сродны и существенны сему языку. По сей-то причине язык наш не только не уступает ни одному из европейских, но отчасти и превосходит их в выразительности. Ибо сами иностранцы признаются, что несравненно легче все перевесть с их языков на наш, нежели с нашего на их²⁴.

---

²⁴ Достойно здесь примечания свидетельство и великия нашея монархини в письме к Волтеру от 25 июня 1776 года. Великая ЕКАТЕРИНА, посылая к нему немецкой перевод своего Наказа Комиссии, между прочим говорит: Rien n’est plus difficile que d’avoir une bonne traduction française de quoi que ce soit écrit en russe. Cette dernière langue est si riche, si énergique et souffre tant d’inversions et de compositions de termes, qu’on la manie comme l’on veut. То есть Нет ничего труднее, как достать хороший французский перевод с чего бы то ни было, писанного на российском языке. Сей последний язык столько богат, столько выразителен и может иметь столько переворотов и сложения слов, что можно его наклонять, как угодно. См.: Oeuvres compl. de Voltaire. T. 67 in 8vo. 1785. Lettre 148, pag. 310. Edit. in 8vo de Beaumarchais.

---

И так естьли должно пещись о большем еще распространении и усовершении языка нашего, то для сего прибегать должно не к современным нам языкам, которым самим многого пред нами недостает; но преимущественно к греческому, которого красоты подлинно неистощимы и которого свободным и разнообразным оборотам слога сроднее всех по славенскому российский язык. Тщетно слабые переводчики жалуются на недостаток выражений и оборотов нашего языка и на трудность переводить древних. На жалобы сии нет лучше ответа, как то, что сказал достопочтенный наш Ломоносов, вникнувший во все источники богатства языка нашего, то есть: ежели чего мы точно изобразить не можем, то не языку нашему, но недовольному своему в нем искусству приписывать долженствуем²⁵. С другой стороны, естьли бы и справедливы были сии жалобы, то сие показывало бы, что мы удалились от источников обилия нашего языка и чрез рабское словесное подражание нынешним языкам поработились принужденным, перифрастическим, не очень определительным и единообразным оборотам слога. Опасность сия и действительно неминуема, естьли только совсем пренебрежем греческой язык. Почтенный Ломоносов и не знающим греческого языка оставил выразительнейшее увещание: Всем любителям отечественного слова беспристрастно объявляю, говорит он, и дружелюбно советую, уверясь собственным своим искусом, дабы с прилежанием читали все церковные книги²⁶. Но кто может читать греческие книги, тот из сих начальных источников еще больше почерпнет способности слова.

---

²⁵ Предисловие на Российскую Грамматику.

²⁶ О пользе церковных книг.

---

Ведали сие издревле российские государи.

Ибо древняя история представляет нам многих из них искуснейшими в греческом языке²⁷. Ведает сие и великая наша монархиня: ибо она язык сей уважает и особенно изучение оного предписывает. Из числа языков, вещает она в достопамятном своем указе, изданном для епархиальных семинарий 1784 года, из числа языков греческий предпочтительнее другим в оных преподаваем быть долженствует, как в рассуждении, что книги священные и учителей православной нашей греко-российской церкви на нем писаны, так и потому, что знание сего языка многим другим наукам пособствует²⁸.

Заключив сим важнейшим свидетельством слово мое, я надеюсь что, кроме вышеприведенных причин, и оно едино послужит юношеству сильнейшим побуждением к прилежанию в греческом языке. Великая наша монархиня не простые только предлагает к сему увещания, но в том же достопамятном указе определяет преимущественные отличия за успехи в оном. Синод наш, говорит она, обязан будет впредь наблюдать за правило, чтоб на убылые места, от избрания его зависящие, представляемы были преимущественно такие, кои в греческом языке совершенное приобрели знание. Внимая убо сему лестному побуждению, ревнуйте, юноши! о тех успехах, которым предопределяется сия награда. Труды ваши довольное получат возмездие в почестях, обещаемых вам великою монархинею, в пользе вашего отечества, в ободрении со стороны архипастыря вашего и в собственном вашем удовольствии.

---

²⁷ О великом князе Ярославе см. Татищева Историю, том 2, стр. 106. О Михаиле Юрьевиче, великом князе владимирском, — том 3, стр. 220. О Романе Ростиславиче Смоленском — том 3, стр. 238. О Ярославе Владимировиче Галицком — там же, стр. 279, и о многих других.

²⁸ Имянный указ, данный Св. Синоду 1784 года августа 27 дня.

---

 

Τ Ε Λ Ο Σ

 

---

Дополнения от преподавателя древнегреческого языка _{и сего сайта созидателя}

DISCITO GRAECE: латинские стихи о пользе древнегреческого языка

Упомянутые епископом Евгением дидактические латинские стихи, пропагандирующие знание древнегреческого и написанные учителем Эразма Роттердамского Александром Гегием (Alexander Hegius), были весьма популярны в школьно-академической среде до начала XIX века и известны в нескольких вариантах.

Они представляют собой так называемые гомеотелевты — стихотворные строчки с созвучными окончаниями, одно из которых в нашем стихотворении это — повторяющийся девиз discito graece учись по-гречески.

 

De lingua Graeca

Quisquis Grammaticam vis discere, discito Graece.
Argumentari qui vult bene, discito Graece.
Qui vult Rhetoricen perdiscere, discito Graece.
Sive Mathematicam quisquis vult, discito Graece.
Quique libros sacros vult noscere, discito Graece.
Quique libros Juris vult volvere, discito Graece.
Artibus et Medicis qui intentus, discito Graece.
Historias rerum perlustrans, discito Graece.
Qui Graece nescit, male scribit nomina rerum.
Qui Graece nescit, male disputat organa rerum.
Qui Graece nescit, male profert lumina rerum.
Qui Graece nescit, confundit plurima rerum.
Qui Graece nescit, nescit quoque doctus haberi.
In summa: Grajis debentur singula doctis.

 

Alexandri Hegii
magni illius Erasmi Roterodami praeceptoris
῾ΟΜΟΙΟΤΕΛΕΥΤΑ
De utilitate Graecae linguae

Quisquis Grammaticam vis discere, discito Graece.
Ut recte scribas, non prave, discito Graece.
Si Graece nescis, corrumpis nomina rerum.
Si Graece nescis, male scribis nomina rerum.
Si Graece nescis, male profers nomina rerum.
Lingua Pelasga vetat vitiosos scribere versus.
Lectio quem Plinii delectat, discito Graece.
Sique libros sacros vis discere, discito Graece.
Hieronymum ut teneas, vigilans tu discito Graece.
Ne versus scribas vitiosos, discito Graece.
Argumentari quisquis vis, discito Graece.
Scire Mathematicam quisquis vis, discito Graece.
Artibus es medicis qui captus, discito Graece:
Morbis nam cunctis sunt indita nomina Graeca.
Argolicum nomen cunctis liquet esse figuris.
Artes ingenuae Graio sermone loquuntur,
Non alio; quibus haud nomen dat lingua latina.
Ad summam, doctis debentur singula Graecis.

 

Прежде: О преподавании греческого языка в духовных училищах

Репетитор по древнегреческому языку аз есмь...

Далее: Consecutio temporum в латинском языке сравнительно с русским языком

ИЗУЧЕНИЕ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОГО ЯЗЫКА ОНЛАЙН Филологическая премудрость от создателя сайта zaumnik.ru УРОКИ ЛАТЫНИ ПО СКАЙПУ

 

---

© ЗАУМНИК.РУ, Егор Поликарпов, преподаватель древнегреческого языка и учитель латыни: научная редактура, ученая корректура, переводы с древних языков, оформление. Для заказа услуг репетитора по древним языкам или переводчика просьба писать сюда: zaumnik.ru@mail.ru, либо сюда: vk.com/repetitor_latyni, либо сюда: facebook.com/polycarpov.