Оглавление книги
Предыдущая лекция:
X. Русские проповедники: Лука Жидята, Иларион и его «Слово о законе и благодати»
Следующая лекция:
XII. Поучения детям Ярослава и Владимира Мономаха
Лекция XI
КИРИЛЛ, ЕПИСКОП ТУРОВСКИЙ.
СЕРАПИОН, ЕПИСКОП ВЛАДИМИРСКИЙ
Перейдем к Кириллу, епископу Туровскому (с 50-х по 80-е годы XII в.). Я говорил, что в «Прологе» помещаются небольшие по величине жития, вроде надгробных надписей, или вроде конспектов-биографий. Это надо сказать как о греческих переводных статьях, так и о тех русских, которые были вставлены в «Пролог», греческий по своему составу. Свое житие имеет в «Прологе» и Кирилл Туровский. Под 28 апреля здесь читается «Память святого Кирилла, епископа Туровского», начинающаяся словами:
«Блаженный Кирилл был рожден и воспитан в городе Турове» (этот Туров находится в бывшей Минской губернии, в Мозырском уезде). «Будучи сыном богатых родителей, Кирилл не любил богатства и «тленной славы мира сего». Но больше всего он прилежал к учению божественных книг и хорошо изучил божественное писание. Спустя некоторое время он ушел в монастырь, стал монахом и больше всех работал «на бога», постом и службою удручая свое тело. Многим приносил пользу, уча монахов послушанию и покорности игумену — учил почитать его как бога и во всем слушаться. Затем ушел в столп и затворился там, где пробыл в посте и молитве, особенно себя утруждая».
Таким образом Кирилл стал «столпником». Восточное монашество придумало себе этот подвиг, вроде дервишей или факиров Индии, когда они месяцами и годами стояли неподвижно на скале, гнездились в дупле дерева и т. д.
«Много божественных писаний изложил он и прославился во всей стране той». Это первое указание на книжные труды Кирилла.
«По умолению князя и жителей того города, он был возведен на епископский стол и был поставлен от митрополита епископом городу Турову. Так он хорошо подвизался, и ересь Феодорца обличил от божественных писаний и проклял его». Это второе упоминание о книжных трудах Кирилла.
«Андрею Боголюбивому князю много посланий написал». Переписка с Андреем Боголюбским относится к 60-м годам XII в. До нас не дошла.
Затем Кирилл написал «Слова», т. е. проповеди, от «евангельских и пророческих сказаний», которые приурочил к праздникам. Вероятно, он написал целый подбор таких «Слов», которые были посвящены сюжетам полной серии праздников.
«И другие написал он душеполезные слова и молитвы и похвалы многим святым и канун великий о покаянии составил по главам азбуки. Все произведения написав, предал церкви, где они и доныне соблюдаются верующими. Так пожив и хорошо упася порученное стадо, Кирилл преставился в вечную и бесконечную жизнь. Придите же сегодня, братия, похвалим его, возглашая: радуйся, учитель честный, выше всех воссиявший на Руси, другой Златоуст! Радуйся, освятивший учением страны русские; как солнце освещает темноту, так он просветил благоразумием».
«Молимся немногими словами, чтобы мы избавились от постигшей нас напасти со стороны безбожных язычников». Вопрос может идти или о половцах или о татарах, нашествию которых подвергалась Россия. «Чтобы мы избавились от постигшей нас напасти со стороны безбожных язычников, постоянно нас мучающих, чтобы мы от твоих молитв получили милость и прощение грехам и вознаграждение в том веке».
Это проложное житие Кирилла сделано русским в подражание византийцам. Если собрать все биографические намеки и перевести на хронологические даты, то Кирилл Туровский действовал с 60-х годов по 80-е включительно.
Он написал довольно много произведений. Из них до нас дошло: 9 проповедей на сюжеты «господских» праздников, 3 иноческих поучения, молитвы на каждый день недели, и молебный канон. «Слова» его принадлежат к роду похвальных, т. е. панегириков. Они все очень торжественны и риторичны и от них, главным образом, идет его авторская слава. Позднее «Слова» Кирилла Туровского были вставлены в проповеднические сборники, именно в те пергаменные сборники, о которых я уже говорил.
Он был чрезвычайно искусный литератор и, по-видимому, хорошо знал по-гречески. Во всяком случае, византийская литература была ему хорошо известна. Для своих «Слов» Кирилл Туровский пользовался Златоустом, его подражателями и другими византийскими проповедниками.
Большинство «Слов» Кирилла начинаются афоризмами; между прочим, заметим, что его «Слово» в честь, 318 святых отцов повторяет начало греческого текста хроники Георгия Амартола, не сходствуя со славянским переводом хроники, что свидетельствует о знании Кириллом греческого языка. Затем, установлено пользование Кирилла «Толковым евангелием» Феофилакта, архиепископа болгарского, которое еще не было тогда переведено на славянский язык.
Начало «Слова» в честь 318 отцов читается у Кирилла так: «Историци, рекше летописци и песнотворци, прикланяють свои слухи в бывшая межи цесари рати и ополченья, да украсять словесы слышащая и возвеличать крепко мужьствовавшая по своем цесари и не давших в брани плащу врагом, и тех славяще похвалами венчають».
Это очень интересное место характеризует средневековое представление об историках и поэтах как авторах исторической беллетристики, с точки зрения их тематики и отношения к ней.
Кирилл Туровский заимствовал манеру и образы также из житийной литературы (например, из жития Варлаама и Иоасафа), из церковных песнопений, из канонов.
Его произведения далеки от современной ему действительности, напыщенны, драматичны и иносказательны, главным образом вследствие искания во всех мелочах церковной и иноческой практики таинственного смысла и прообразов. В особенности он любил сопоставлять сюжеты, мотивы и изречения Ветхого и Нового завета, подчеркивая косность первого и духовность второго. Любил наделять библейские эпизоды диалогами священных лиц и картинами то в лирическом стиле, то в стиле иконописи.
Людям, начитанным в произведениях византийских писателей, он, вероятно, нравился.
Приведу одно поучение Кирилла, которое он заимствовал почти целиком у Григория Богослова, большого поэта, соблюдавшего античные традиции ораторства.
Это «Слово» назначалось на «новую неделю после пасхи», т. е. было составлено по поводу весеннего праздника, поэтому здесь и дано изображение весны.
«Ныне солнце, красуясь, восходит на высоту и, радуясь, согревает землю — ибо восстало для нас из гроба праведное солнце— Христос и всех верующих в него спасает.
«Ныне луна, сойдя с высшей ступени, большему светилу воздает честь, уже Ветхий завет с субботами перестал существовать и воздает честь закону Христа с воскресеньями».
«Ныне зима греховная прекратилась от покаяния, и лед неверия растаял от благоразумия, ибо зима языческого, служения кумирам прекратилась, через учение апостолов и Христа, и лед Фомина неверия от показания христовых ребер растаял».
Согласно Евангелию, апостол Фома, не веря, что явившийся после своей смерти Христос был именно Христом, потребовал, чтобы ему дали прикоснуться к ранам, которые причинили Христу во время распятия.
«Сегодня весна красуется, оживляя зимнюю природу. Буйные ветры, тихо вея, ласкают и растят плоды, и земля, питая семена, родит зеленую траву, ибо весна прекрасная есть Христова вера, которая обновляет человеческую природу. Буйные ветры — это грешные помыслы, которые от покаяния переходят в добродетель и растят ее душеполезные плоды» и т. д.
«Ныне, только что рожденные ягнята и телята, быстро стремясь по дорогам, скачут и скоро возвращаются к своим матерям, веселясь, а пастухи, играя на свирелях, хвалят весело Христа».
«Агнцами я называю кротких людей языческих стран, а телятами жрецов неверных стран, которые, благодаря апостольскому учению и чудесам, возвращаются к церкви и сосут молоко учения».
Это типичная для Кирилла Туровского риторика.
Выше было сказано, что большинство его «Слов» начинаются афоризмами. Так, «Слово» на четвертое воскресение после пасхи начинается словами:
«Неизмерима небесная высота, неиспытана глубина преисподней. Неизвестна тайна божественного руководства. Велика и неизреченна милость в роде человеческом, милость, которою мы были помилованы».
Ф. И. Буслаев это начало сопоставил с одним народнопоэтическим стихом, который начинается так:
«Высота ли, высота поднебесная,
Глубота ли, глубота — океан-море...»
Дальше идут в песне «глубокие омуты днепровские» и пр., но зачин этот и зачин «Слова» допускают сближение между собой.
Следовало бы сказать о Серапионе Владимирском, потому что это самый интересный из древних проповедников, но я должен предупредить, что Серапион Владимирский уже относится к XIII в. и умер в 1275 г. Тем не менее, думаю о нем упомянуть сейчас, чтобы снова не возвращаться к жанру проповеди — не особенно полезной для нас и не особенно интересной теме.
Серапион Владимирский был до своего епископства архимандритом Киево-Печерского монастыря, т. е. самого книжного из всех тогдашних центров книжности. В 1274 г. его поставили епископом Владимиру, Суздалю и Нижнему Новгороду, а в 1275 г. в летописи сказано: «преставися епископ Владимирский Серапион, бе же учителен зело в божественном писании».
Ему принадлежит семь поучений. Они точно так же, как поучения Кирилла Туровского, были вставлены в сборники определенного состава: в «Златоуст», «Измарагд», «Златую цепь» и т. д.
Серапион отводит много места яркому изображению татарского нашествия и тяжелым его последствиям и является лирическим выразителем скорби, которая тогда овладела Русью.
Поучения его интересны и тем, что в них упоминаются некоторые факты, свойственные многим странам в средневековую пору — это главным образом факты, касающиеся колдовства и волхований: процесс ведьм, испытание ведьм водой, сожжение их, затем выгребание похороненного утопленника, для того чтобы избавить землю от недорода. В обличении этих «суеверий» Серапион высказал рациональную точку зрения. Стиль поучений привлекателен простотой и поэтическими образами, умелым подбором выражений, заимствованных из риторического запаса проповедничества; оригинальность стиля заключается, главным образом, в такте, в сдержанности авторской манеры, которая строго подчиняет подробные библейские цитаты и рассуждения основной теме. Проповедь его краткая, но рассчитанная на эмоциональное воздействие.
Приведу отрывок:
«Слышали ли вы, братья, самого господа, глаголющего в евангелии, что в последние времена будут знамения в солнце и в звездах, и землетрясения по местам и голод?» Это действительно сказано в Евангелиях Луки и Матвея.
«Сказанное тогда господом нашим ныне сбывается при последних людях. Сколько раз видели мы, как солнце погибало и луна меркла и звезды изменялись в свете своем!»
«Ныне же и трясение земли своими очами мы видели. Земля, от начала утвержденная и недвижимая по повелению божию, ныне движется, грехами нашими колеблется, беззакония нашего носить не может. Не послушали мы евангелия, апостолов, пророков, Василия, Григория Богослова, Иоанна Златоуста и иных святителей. Не глаголет уже господь своими устами, но самым делом наказывает. Ныне землей трясет и колеблет. Беззаконие и грехи многие от земли отрясти хочет, как листья с дерева. Если кто скажет, что и прежде были землетрясения, да — но что потом случилось у нас? — не голод ли, не мор ли, не многие ли войны? — Мы не каялись, пока не пришел на нас народ немилостивый и землю нашу опустошил» и т. д.
Возьмем еще отрывок поучения:
«Еще вы держитесь такого языческого обычая. Веруете в волхование, сжигаете огнем невинных людей и наводите на весь мир и на город упрек в убийстве. Из каких книг, из каких писаний вы узнали, что от волхования бывает голод на земле и от волхования же умножается жито? Если вы этому веруете, то зачем же вы их сжигаете? Молитесь им, их почитайте и приносите им дары. Ведь, они строят мир, пускают дождь, приводят тепло и велят земле быть плодородной. Ведь, божественные правила повелевают осудить на смерть человека только при участии многих свидетелей, вы же воду свидетелем ставите и говорите: «если начнет тонуть — неповинна, если же поплывет — ведьма».
Этот намек на процесс ведьм повторен и в другом поучении:
«Вы имеете языческие обычаи, веруете волхвам и сжигаете огнем невинных людей».
Каждая проповедь Серапиона ритмична и как бы разлагается на стихи.
Дело в том, что в Библии даже прозаические книги имеют такую форму, которая делится на некоторые параллельные выражения. Этот параллелизм хорошо усвоил Серапион, и его проповеди разлагаются на парные двустрочия, парные предложения, что и создает впечатление ритма, иллюзию строф.
Попытаемся расчленить таким образом некоторые части поучений Серапиона:
«Чего не приведохом на ся,
Какие казни от бога не восприяхом! Не пленена ли бысть земля наша,
Не взяти ли быша грады наши? Не вскоре ли падоша отци и братья наша,
Не ведены ли быша жены и чада наши в плен? И всласть хлеба своего изъести не можем,
И воздыхание наше и печаль сушит кости наши... Князей наших и воевод крепость исчезе,
Храбрии наши, страха исполньшеся, бежаша… Села наша лядиною поростоша,
Величество наше смирися, красота наша погибе, Богатство наше онем в корысть бысть,
Труд наш погании наследоваша, Земля наша иноплеменником в достояние бысть,
В поношение быхом живущим вскрай земля нашея...»
Итак, ритмичность еврейских культовых текстов, сохраненная и в греческих книгах и в славянских их переводах, нашла себе русское подражание. Такое подражание в средние века гармонии иноязычной речи — действительно замечательный прием литературного творчества.
Таковы главнейшие стилистические виды древнейшего русского церковного проповедничества, т. е. того книжного жанра, который был назначен для внедрения византийской новой религии в среду варваров, приобщаемых к европейской культуре. В приведенных версиях этого жанра мы видим разнообразные подходы тогдашних миссионеров, начиная с перечня магических заповедей, кончая чуть ли не стихами, начиная с катехизиса, кончая воздействием картинностью, драматизмом и лирикой. Полагаем, однако, что все эти виды воздействия проникали лишь в аристократический слой феодального общества, в тот слой, который жил на счет «рабского» «труда. Основная же масса населения относилась к новой магии по-своему: или оппозиционно или двоеверно. Да и не только основная масса, а и те военные феодалы, которые вели свою деловую практику независимо от книжной теории новых просветителей.
Оглавление книги
Предыдущая лекция:
X. Русские проповедники: Лука Жидята, Иларион и его «Слово о законе и благодати»
Следующая лекция:
XII. Поучения детям Ярослава и Владимира Мономаха
© ЗАУМНИК.РУ, Егор А. Поликарпов, 2012 — научная редактура, ученая корректура, оформление, подбор иллюстраций; все права сохранены.